"ЗОЛОТАЯ" БРОНЗА

Перед глазами олимпийские кольца. Пять колец. Пять олимпийских цветов. И почему-то невольно пришла мысль о том, что для каждого спортсмена олимпиада окрашена в один из них.

Желтый. Это такое желан­ное олимпийское «зо­лото», обладание кото­рым — наивысшая награда и сча­стье для каждого спортсмена.

В спокойно зеленый ок­рашена Олимпиада для тех, пе­ред кем не стоит сверхзадач. Та­кой стала Олимпиада в Ван­кувере для Артема Бородулина, Дениса Тена и других моло­дых спортсменов, для которых их главные олимпийские стар­ты еще впереди.

Холодно синий — это разру­шенные надежды тех, кто жаждал борьбы. Юко Кавагути, Александр Смирнов, Яна Хохлова, Сергей Новицкий, Брайан Жубер, Свен Крамер, российская сборная по хоккею...

Черный. Увы, на этой Олим­пиаде этот цвет тоже был...

Остался красный. Да, пожа­луй, именно в красный цвет борь­бы и победы окрашена Олимпиада в Ванкувере для тех, у которых все здесь было «слишком» и «вопреки». Вопреки всем вернулся Евге­ний Плющенко, настоящий спор­тивный характер проявила Джоанни Рошетт, слишком велик был груз ответственности перед страной и болельщиками у канад­ских хоккеистов, вопреки всему с жесточайшими травмами вышли на старт Петра Майдич и Максим Шабалин, слишком тяжело далось все Оксане Домниной. Нервы, слезы... Все это чаще всего скрыто от нас, зрителей. Их видят и о них знают лишь тренеры, родные и близкие. И неспроста в нашем журнале есть рубрика, посвященная тем, кто вместе с на­шими чемпионами прошел весь этот путь — от самой первой тре­нировки до олимпийского пьеде­стала. Хотя невероятно слож­но передать словами эмоции и еле сдерживаемые порой сле­зы и дрожь в голосе. Да и в полной мере понять, что пережили они, может, пожалуй, лишь тот, кто сам пережил подобное.

Это они не смотрят выступле­ния своих детей в прямом эфире, боясь, что их волнение может пе­редаться и помешать. Это они ис­креннее всех радуются их олим­пийским победам и больше, чем кто-либо, переживают неудачи. Родителям чемпионов не вручают медалей, они не стоят на пьедеста­ле и в их честь не играет гимн. Да им это и не нужно. Для них важно то, что все это достается тем, кто для них дороже всех на свете.

...О победах писать всегда лег­ко, приятно, восторженно и гор­до. Особенно об олимпийских. Потому что олимпийские побе­ды — они особенные. Писать о том, что сложилось не совсем так, как хотелось, намного сложнее.

В этот номер мы планировали дать материал о родителях Оксаны Домниной и Максима Шабалина. Максим не захотел. Возможно, по­считал преждевременным этот раз­говор. А возможно, он просто ре­шил уберечь их от еще больших волнений и переживаний.

А потому героем рубрики стала мама Оксаны — Надежда Аркадьевна Домнина.

Наш телефонный разговор состоялся спустя день после ис­полнения Оксаной и Максимом произвольной программы.

Надежда Аркадьевна:

Это были самые тяжелые соревно­вания из всех, какие были. Мы все так волновались! Обязательный и оригинальный танцы я еще смо­трела, а во время произвольной ушла в другую комнату. Только телевизор сделали погромче, чтобы слышать, что происходит. Вошла в комнату, когда объявили результат. Потом уже смотрела несколько раз их вы­ступление в повторах.

Дома мы были вместе с моей ма­мой, бабушкой Оксаны, Лидией Александровной, Мама была вся в слезах — сперва от волнения, а по­том от радости за Оксану и Макси­ма. Для нас эта бронзовая медаль все равно как золотая. Я рада тому, что все так благополучно сложилось. Пусть не золотая, но все равно ме­даль. И это замечательно!

Оксана позвонила нам, когда в Ванкувере было уже около пяти утра — только добралась до го­стиницы. Она была такая устав­шая... В тот момент у нас в го­стях была Татьяна, старшая се­стра Оксаны, и Ирина Филиппов­на, ее первый тренер. Мы все их поздравили, подбодрили, воодушевили. Конечно, они мечтали о дру­гом. Конечно, хотелось им «золо­та». Очень хотелось. Но ведь все спортсмены, которые едут на Олимпиаду, едут выигрывать. По­смотрите, и французы ехали туда тоже ради медали, и хоккеисты наши. Ничего, время пройдет, все успокоится и встанет на свои ме­ста. Все будет хорошо.

Начало спортивной карьеры у всех чемпионов похоже. В раннем воз­расте родители приводят ребенка в спорт, чаще всего просто для того, чтобы укрепить здоровье. И вряд ли кто из них задумывается на первоначальном этапе, сколь­ко всего предстоит пережить вме­сте с детьми, для которых большой спорт на долгие годы станет смыс­лом жизни, а победа на Олимпий­ских играх — наивысшей целью. Вот и судьба Оксаны похожа на начальном этапе на судьбы тысяч мальчишек и девчонок. В пять лет мама впервые привела ее на откры­тый каток. Вскоре ее перевели в спортивную группу. Появились первые успехи, первые победы. В шестнадцать лет ее заметили и пригласили в Москву. Началась самостоятельная жизнь в подмо­сковном Одинцово. Нашли ново­го партнера. С Максимом Шеба­линым они выиграли одиннадцать золотых медалей на международ­ных соревнованиях, в числе кото­рых чемпионаты мира и Европы.

Надежда Аркадьевна:

Оксане с самого начала правилось за­ниматься. Вопрос никогда не стоял — идти на тренировку или не идти. Тренировки ей всегда были в радость. Первый год она ката­лась на открытом катке, а вско­ре ее отобрали в спортивную группу. Она была маленькая, хрупкая, и, ког­да мимо проезжали другие дети, я все время боялась, что ее просто снесут. А еще я долгое время поражалась, что такого в ней наши тренеры.

Все ее детство прошло в трени­ровках. Ей не пришлось бегать по улицам, но ее это как-то и не огор­чало. Если училась во вторую смену, то утром папа отвозил ее на тре­нировку, потом она возвращалась домой, делала уроки и шла в школу. Потом на вечернюю тренировку, к семи часам. Приезжала домой - и спать.

Пока была в младших классах, все было в порядке, успевала. Когда стала постарше, стало сложнее со­вмещать учебу и спорт. Был период, когда они с партнером не совпадали сменами, и мы всерьез задумались о том, чтобы сменить школу. Но ди­ректор нашей школы сказала, что категорически против этого, и соз­дала Оксане все условия. Ее переве­ли в другой класс, где первыми стоя­ли предметы, которые Оксана могла выучить сама, — история, геогра­фия. С утра Оксана бежала на тре­нировку, а потом — в школу.

Соревнования проходили чуть ли не каждый месяц. В группе было пар восемь-десять, но к шестнадцати го­дам осталась одна Оксана. Осталь­ные бросили. Конкуренция стимули­ровала, на соревнованиях все стреми­лись выступить как можно лучше. Оксана с партнером чаще всего зани­мала первое-второе места. Как-то я ей сказала: «Оксана, ну ты бы хоть раз уступила, другие же тоже хо­тят быть первыми». На что она ответила: «Мама, ты что! Это же спорт! Если я катаюсь лучше, я должна быть первой!»

Конечно, все было: и травмы, и проблемы с партнером, и не всегда все получаюсь. Но внешне бурной ре­акции никогда не было, она все пере­живала в себе.

Оксане было почти шестнад­цать, когда ей предложили пере­ехать тренироваться в Москву. Буквально дня за три до это­го в Москву пригласили мальчика-одиночника. Оксана пришла домой, села на диван, слезы — ручьем: «Я тоже хочу уехать, большего я здесь не добьюсь!» А через три дня, только она ушла на тренировку, звонит мне тренер Ирина Филипповна и говорит, что есть возможность просмотреться в Москве и у Окса­ны. Я поехала на каток, и после тре­нировки мы сообщали ей об этом. Так она не знала, как пережить остав­шиеся перед отъездом дни! Она очень хотела уехать. И, как ни странно, я отпустила ее достаточно спокой­но. Конечно, я переживала, волнова­лась. Но так же я видела и ее же­лание. Тем более я знаю, что она не одна: Алексей Юрьевич Горшков от­носился к ней, как отец родной. Вско­ре ее поставили в пару с Максимом.

На Олимпиаде в Турине они были девятыми. Я хорошо помню те соревнования. Там было совсем по-другому, намного спокойнее: они не входили в число фаворитов, и им нужно было просто хорошо отка­тать программу. Хотя, конечно, мы все равно переживали.

Им обоим крайне тяжело дался переезд в Америку. Первые недели Оксана плакала, ей там все не нра­вилось, она очень тяжело и долго привыкала к жизни в Америке. Я старалась поддержать ее, как могла, говорила: «Вы уже приня­ли это решение. Воспринимай это как армию, что ты должна». Она все это понимала, настраивалась на тренировочный процесс перед Олимпиадой. Но теперь все позади. Как только они завершат там все дела, сразу же вернутся домой, в Россию. Как говорила Оксана, она ни одного дня не хочет задер­живаться в Америке после Олимпиады.

...В какой цвет окрашена Олим­пиада для родителей? Сложно ска­зать. Ведь они испытывают и пе­реживают весь спектр эмоций, на­строений и чувств. Это они были рядом все годы становления бу­дущих олимпийцев. Поддержива­ли. Ободряли. Переживали. Пла­кали, когда никто этого не видел. Болели, любили и желали победы, как никто другой. И как бы ни ста­рались оберегать их от волнений дети-спортсмены, кто, как не ро­дители, знает, какова настоящая цена этих выигранных медалей!..

ИРИНА ФИЛИППОВНА ФЕДОРОВЫХ, первый тренер Оксаны:

Оксана пришла ко мне в груп­пу, когда ей было семь лет. Она была очень шустрая, бое­вая, никогда ничего не боялась. Всегда любила и любит побеж­дать. Если у нее и были какие-то неудачи, она не делала из этого трагедии, а шла дальше. А если уж была возможность добиться чего-то большего, то она через не могу этого добивалась. Я так обрадовалась, когда Ок­сану пригласили в Москву! Я же понимала, что в Кирове она себя уже переросла. Я испытывала чувство, какое испытывают роди­тели, когда отправляют куда-то ребенка, зная, что ему там будет хорошо и что там будет лучше. Мы всегда встречаемся, когда Оксана приезжает в Киров. Она совсем не изменилась: какая она была в детстве и юности — до­брожелательная, внимательная девочка, — такая она и осталась. Из всех поездок обязательно привозит сувениры, подарки. Я очень горжусь Оксаной и ее партнером! Мы все за них рады. Потому что столько труда вло­жено в эту победу, столько сил! Что ей сейчас пожелать — даже не знаю. Пусть сбудется все, чего ей сейчас хочется. Я не могу сказать, что именно. На­верное, она и сама пока это­го не знает. Но пусть все то, что она задумает в дальнейшем, обязательно свершится.

Елена Семикова