Пользователи
| Главная » Статьи » 2008-09 |
Наталья Линичук, Геннадий Карпоносов: «Мы похожи лишь в любви друг к другу»
| НАТАЛЬЯ ЛИНИЧУК, ГЕННАДИЙ КАРПОНОСОВ: «МЫ ПОХОЖИ ЛИШЬ В ЛЮБВИ ДРУГ К ДРУГУ» СТАРШЕЕ ПОКОЛЕНИЕ ПОМНИТ ТРИУМФ ЭТОЙ ПАРЫ НА ЧЕМПИОНАТЕ МИРА 1978 ГОДА И ЗИМНЕЙ ОЛИМПИАДЕ-80. СЕГОДНЯ ИХ ТРЕНЕРСКИЙ ТАНДЕМ - СВОЕГО РОДА ГАРАНТИЯ УСПЕХА ДЛЯ СПОРТСМЕНОВ. ОБ ИСТОРИИ СТАНОВЛЕНИЯ БЛИСТАТЕЛЬНОГО ДУЭТА ХОЧЕТСЯ ВСПОМНИТЬ ИМЕННО В ПРЕДДВЕРИИ ОЛИМ¬ПИАДЫ, ГДЕ ОДНОЙ ИЗ ГЛАВНЫХ ИНТРИГ СТАНЕТ БОРЬБА ДВУХ СИЛЬНЕЙШИХ ПАР - ВОСПИТАННИКОВ НАТАЛЬИ ЛИНИЧУК И ГЕННАДИЯ КАРПОНОСОВА. В 1971 году в группу к Елене Анатольевне Чайковской привели девочку. «Покатайся, поскользи, сделай то, что тебе приходит в голову. Катайся вместе со всеми, а я в конце тренировки посмотрю, что ты умеешь…» -сказала тренер. Как вспоминает Чайковская, девочка выехала на лед, где в этот момент тренировались мастера - Людмила Пахомова - Александр Горшков и Елена Жаркова - Геннадий Карпоносов. И вот между ними заскользила тоненькая девчонка. Вот взмахнула рукой. Набрала скорость. Сделала поворот, другой... Проехала мимо, посмотрела искоса, даже с вызовом. Снова взмахнула рукой и пошла дальше, по следу старших. К Чайковской подъехал Карпоносов, улыбнулся «Ну и нахалка девчонка...» Этой девчонкой была пятнадцатилетняя Наташа Линичук. НАТАЛЬЯ ЛИНИЧУК: До прихода в группу Елены Анатольевны Чайковской я успела побывать у двенадцати тренеров. Сначала я была в одиночном катании, потом короткое время и парном, а потом перешла в танцы. Занималась я в одной группе с младшим братом Геннадия Карпоносова. И в какой-то момент наши мамы решили показать нас Чайковской. Сам просмотр я помню не полностью. Помню только, что Сергей умудрился сбить Пахомову с Горшковым: они упали, а он сохранил равновесие. Помню свои ощущения: волнения не было, я была сконцентрирована и собрана. Помню ожидание вердикта Елены Анатольевны. В конце тренировки Чайковская порекомендовала мне остаться у нее, а Сереже — закончить занятия фигурным катанием, чему он был несказанно рад. Но в предолимпийском сезоне всё внимание Чайковской было сосредоточено на двух её ведущих парах. Наташе же было сказано: «Кататься будешь пока одна. Работы у тебя хоть отбавляй. Учись у старших. И я, и они тебе помогут, если что-то не поймёшь. Но больше старайся запомнить сама. Я проверю ещё не раз, как ты запоминаешь то, что видишь на тренировке…» Н.Л.: Я хорошо помню эти тренировки, когда, катаясь след в след за Пахомовой и Жарковой, я разучивала их программы. С одной стороны, я ничего плохого не делала: повторяя за ними, я тем самым училась. А с другой стороны, это было так навязчиво, так нескромно, что я до сих пор удивляюсь, как они терпели моё присутствие. Это ж какую выдержку надо было иметь, чтобы день изо дня отрабатывать свою программу и каждый раз видеть, как какая-то малявка бегает за ними и повторяет те же движения, причём совершенно не задумываясь о дистанции! Но мне по тем временам казалось, что я сама невинность. Трудно сказать, что испытывали они, глядя тогда на меня, но во всяком случая со льда меня никто не гнал. Думаю, им было просто интересно посмотреть, куда это всё приведёт, потому что такой настойчивости они до этого не встречали. С моей же стороны был верх уважения и симпатии к моим старшим наставникам. Когда меня просили включить музыку (как я уже сейчас думаю, чтобы хоть на несколько секунд отвязаться от меня), я с удовольствием бежала, ждала, пока они встанут на стартовую позицию, потом включала фонограмму и неслась вслед за ними. А что же Чайковская? Она с большим интересом – как тренер и как психолог – наблюдала за мной, стараясь понять, насколько можно мне доверять, насколько серьёзно я отношусь к работе, насколько сконцентрирована и вдумчива. Но со мной это не обсуждалось. Она давала мне задания, а я выполняла. Первой парой советской сборной были на тот момент Пахомова-Горшков, а Геннадий Карпоносов вместе с партнёршей Еленой Жарковой неизменно оставались третьими. Третье место в сборной – место нелёгкое. Подрастают новые поколения, и, глядишь, место может занять более перспективная пара. Елена Жаркова не вынесла этого прессинга и весной 1972г. решила оставить спорт. Геннадий остался без партнёрши. В этот момент Чайковская и пошла на эксперимент, решив поставить Геннадия Карпоносова, уже тогда владевшего потрясающей техникой, в пару с юной Наташей Линичук. Н.Л.: Геннадий стал моим первым серьёзным партнёром. Для меня в тот момент это было безумно интересно и почётно – такой выдающийся мастер катается со мной. Поначалу мыслей о том, чтобы быть чемпионкой, не было. Просто я максимально старалась делать всё, что от меня требовалось. Я думала о работе, о тренировках, о перевоплощении на льду, об изучении и освоении новых элементов и техники, новых программ. Уже в тот момент я понимала, что если делать, то надо делать хорошо, что это ключ к любому результату. Ведь результат приходит, если ты отдаёшь себя целиком и полностью работе. Результат не заставил себя долго ждать. В 1974г. Линичук с Карпоносовым стали третьими на чемпионате мира и Европы, а в 1976г. – четвертыми на Олимпийских играх в Инсбруке (Австрия). Н.Л.: На Олимпиаде в Инсбруке после исполнения обязательного танца я серьёзно заболела и все последующие дни выступала с температурой 39. Хотя тренер и врач сборной запретили мне выходить на лёд, я для себя решила: мы не должны сниматься со старта и будем выступать, несмотря ни на что. Я понимала, что Олимпиада может быть только один раз в жизни, ведь никогда не знаешь, сколько ты ещё сможешь выступать. Между оригинальным и произвольным танцами у нас был перерыв три дня, и мой следующий выход на лёд был как раз на разминку перед произвольной программой. Единственное, что я помню из той разминки, - что не включали музыку, на льду каталось пять или шесть пар, все мягко скользили и не слышно было ничего, кроме моего дыхания. Когда же мы вышли на старт, я помню первые движения, а потом включился автопилот. Мои следующие воспоминания: уже закончилась программа, и мне кажется, что я твёрдо стою на ногах. Но оказывается, Геннадий вместе с Владимиром Ковалёвым подхватили меня под руки и отнесли в раздевалку. А спустя два года, в 1978г., на чемпионате мира в Оттаве (Канада) они выиграли свою первую золотую медаль. В обязательную программу в том сезоне были включены танго «Романтика» и пасодобль. Танго «Романтика» - один из самых сложных танцев, требующий тонкой и точной техники. Пасодобль же как нельзя более точно передавал темперамент пары в целом и Геннадия Карпоносова в частности. С первого же дня пара начала свой путь на «золотой» пьедестал, покорив зрителей и судей поистине чемпионским катанием. По словам Чайковской, этот чемпионат они выиграли на тренировках. Елена Анатольевна, всегда придававшая большое значение тренировкам, предшествующим стартам, была требовательна как никогда. Каждая тренировка, которая проходила при большом скоплении зрителей, была равносильна соревнованиям. На трибунах присутствовали и судьи. Воспитанники Чайковской тренировались почти на пределе. «Они были предельно мобилизованы, мобилизованы настолько, что ежедневно (и по нескольку раз) танцевали свою произвольную программу. По частям и полностью. Оригинальный танец вообще не разбивался на серии. Только полностью, чтобы судьи на трибуне могли изучить каждый шаг и дать ему соответствующую оценку», - пишет Чайковская в своей книге «Шесть баллов». Н.Л.: В молодости ничего не боишься, в молодости дерзаешь, в молодости рвешься в бой. И бояться ничего не надо. Перед чемпионатом мира в Оттаве все спортсмены по традиции проходили тесты, которые показывали степень физической и психологической готовности. Так вот, все данные тогда говорили о том, что мы в ужасающей спортивной форме, что нам нельзя много кататься и вообще следует вести себя тихо и скромно. Но мы никогда не чувствовали себя так хорошо, как тогда. Поэтому и работали на полную катушку. …Я очень хорошо ту нашу первую победу на чемпионате мира. Я помню, как мы катали программы. Мы пытались вложить все свои чувства, все эмоции в каждое микродвижение и в каждый взгляд. А когда мы уже поняли, что стали первыми, то было ощущение, что у нас выросли крылья, которые несут нас к пьедесталу. Это божественное и неописуемое чувство, которое ни с чем не сравнить и практически невозможно описать. Ты не чувствуешь льда, ты не чувствуешь себя, ты летишь в буквальном смысле этого слова и не чувствуешь сил притяжения. И вот мы стоим на этом пьедестале и с большим трудом сдерживаем слезы радости, гордости и… ответственности. Линичук с Карпоносовым стали лучшими на всех соревнованиях следующего, предолоимпийского сезона. А потом была зимняя Олимпиада-80 в Лейк-Плесиде. Н.Л.: Та Олимпиада запомнилась нам двумя моментами. Во-первых, поскольку высоко в горах было нерентабельно строить фешенебельные отели, жили мы в здании бывшей тюрьмы. Помню, подъезжаем мы к Олимпийской деревне, территория огорожена, а охранник говорит: «Мест нет, все занято». Стали разбираться. Оказалось, водитель перепутал и привез всю сборную команду Советского Союза в действующую тюрьму. Поняв ошибку, водитель повез нас в наши «апартаменты». В крошечных камерах, то есть в номерах, мы жили по два человека. Олимпиаду мы, с одной стороны выиграли, а с другой стороны, мне лично до сих пор стыдно за произвольную программу, потому что она была крайне неудачная. Я помню, что перед произвольной программой я несколько раз перешнуровывала ботинки. Это второй момент, который запомнился, поскольку перешнуровывать коньки было для меня совершенно нетипично. Обычно я с первого раза зашнуровывала ботинки, и со свойственной нам уверенностью мы выходили на лед. А тут я проделала это несколько раз, мне было неудобно, казалось то туго, то слабо. Волнения было гораздо больше, чем на всех предыдущих соревнованиях, вместе взятых. Год спустя Линичук с Карпоносовым ушли из любительского спорта. Начался новый поиск себя. Геннадий несколько лет работал в ЦК комсомола, потом на руководящей должности в «Динамо». Наталье поступали предложения работать комментатором на телевидении, на административной работе в «Динамо». Но творческим личностям сложно заковать себя в рамки. И в итоге оба пришли к тренерской работе. Но до этого в их жизни наступил еще один, не менее важный, может, и основной в их жизни этап. Н.Л.: Пока мы катались, Геннадий вел себя предельно вежливо и тактично. Он был требовательным, жестким, но никогда не перегибал палку. Не знаю, откуда в нем было столько терпения, потому что к тому времени, как мы стали кататься вместе, он был уже высококлассный мастер, а подтянуть меня до своего уровня – это был непростой и трудоемкий процесс. Чувства вспыхнули через несколько лет после того, как мы стали кататься. Выразительный, темпераментный, красивый, истинный мужчина, истинный партнер – он просто не мог не вызывать восхищения. Я слышала, что он хорошо поет. Но поскольку Геннадий был намного меня старше, у него была своя компания, у меня своя. И вот однажды, на сборах, я впервые увидела его с гитарой. Мы были в Прибалтике. Был выходной. Нас привезли на какое- то озеро. Вокруг лес. Природа божественно красивая. Были тренеры, хореографы, другие спортсмены. И там я впервые услышала, как он поет. Вдруг Геннадий на какое- то время пропал. Когда он появился, в руках у него был огромный букет лилий. Причем он настолько стеснялся признаться мне в своих чувствах, что подарил по одному цветку каждой девушке, а последний цветок отдал мне. Я понимала, что это сделано для меня, ради меня, и именно тогда, пожалуй, родилось чувство. А через несколько лет родилась наша дочь Анастасия. Она профессионально занималась бальными танцами, была двукратной чемпионкой Соединенных Штатов в юниорском разряде. Но потом, когда пришло время поступать в университет, ей пришлось выбирать между танцами и учёбой. Она выбрала учёбу. Сейчас Настя учится в аспирантуре в Колумбийском университете Нью-Йорка. По возможности мы стараемся видеться с ней каждую неделю. А в ближайшее время мы едем всей семьёй на Карибские острова. Для всех для нас это большое счастье, потому что из-за нашей практически круглосуточной загруженности не так часто удаётся устроить себе полноценный семейный отдых. …Однажды я прочитала в гороскопе, что мы с Геннадием настолько разные, что нам нельзя находиться вместе в одном помещении. Мы действительно разные. Похожи только в одном – в любви друг к другу. И это, пожалуй, единственное наше сходство. Но, несмотря ни на что, на протяжении всех этих лет мы каждый день проводим вместе – дома и на льду. Эта наша противоположность помогает нам искать себя, находить своих спортсменов, создавать пары, работать над результатом, идти вперёд и совершенствовать себя из года в год. Мы дополняем друг друга: что видит Геннадий, не вижу я, и наоборот. Но всё равно мнение Геннадия всегда оказывается решающим. Для меня она очень важно и уважаемо. У него безупречный вкус. И если меня творчество уводит куда-то в сторону, он всегда меня останавливает. В этом году воспитанники Линичук и Карпоносова в десятый раз стали чемпионами мира. К их парам всегда повышенный интерес со стороны зрителей и судей. А постоянный творческий поиск делает этот тренерский дуэт интересным и востребованным. Н.Л.: Кто-то критикует, кто-то восторгается, кому-то нравится, кому-то нет. Но наша позиция всегда была и остаётся следующей: искать, дерзать, пробовать. И в спортсменах среди всех качеств мне импонирует бесстрашие. Бесстрашие в поиске. Мы же со своей стороны каждой паре обязаны отдать максимум из того, чем сами владеем. От нас как от тренеров зависит то, чтобы в группе была и сохранялась атмосфера здоровой спортивной конкуренции, чтобы спортсмены не выматывались, не довели себя до изнеможения к моменту старта. И если это удаётся, то будет результат. В настоящие время у нас тренируются две сильнейшие пары планеты. Но для нас это не новая ситуация. Такое уже было, когда под нашим руководством тренировались Грищук-Платов, Крылова-Овсянников. Были годы, когда мы выводили на международные старты пары, которые занимали первое, второе, четвёртое и пятое места. У нас не может быть любимчиков. Я видела много примеров, когда у тренеров были любимчики и от этого страдают остальные члены группы. Но это не про нас. К каждому спортсмену мы подходим индивидуально, тактично, изучая сначала его личные качества, его психологию, и только потом начинаем подыскивать ключ, чтобы готовить его к тренировочному процессу, а потом уже готовить на старт. В нашей практике были спортсмены, с которыми мы работали по десять-пятнадцать лет, мы знали их досконально и вели от юниорских первенств до чемпионатов мира и Олимпийских игр. Сложнее с теми спортсменами, которые приходят на год, два, три. Потому что первый год уходит на то, чтобы изменить технику. Школа – это база. Если спортсмен умеет владеть коньком, то это сразу выводит его на другой уровень. Это та база, которой сейчас многим недостает. И даже несмотря на то, что по новой системе оценок обязательные танцы в сумме не дают большого перевеса, тем не менее это сразу определяет, кто есть кто. … Много разных мнений нам приходиться слышать в свой адрес. Но одно из недавних высказываний меня покорило. На одну из наших тренировок приезжали судьи международного класса. И уже после тренировки они подошли к нам, стали хвалить работу Геннадия. Я сказала: «Да, он лучший специалист по обязательным танцам». А один из судей меня перебил: «Он не лучший специалист, он – гениальный специалист в обязательных танцах». И еще: отношение тренера к спортсменам должно быть в первую очередь профессиональным. Нельзя быть все время узурпатором, нельзя быть все время подушкой для плача. Надо понимать, когда подсказать что-то спортсмену, когда, условно говоря, дать подзатыльник, а когда мягко направить. Тренер должен быть диктатором, иначе теряется направление. Что касается нас, то мы считаем, что мы демократические диктаторы. Мы воспринимаем все, что спортсмены говорят, прислушиваемся к их позиции. Но решающее слово остается за нами. Елена Семикова | |
| Категория: 2008-09 | Дата: 31/05/2009 | Автор: Елена Семикова, LЁD, июнь 2009 |