ПРЕДОЛИМПИЙСКИЙ СЕЗОН ВЫДАЛСЯ ДЛЯ ОКСАНЫ ДОМНИНОЙ И МАКСИМА ШАБАЛИНА НЕПРОСТЫМ ВО ВСЕХ ОТНОШЕ­НИЯХ. ТРАВМА. РЯД ПРОПУЩЕННЫХ СО­РЕВНОВАНИЙ. СМЕНА ТРЕНЕРОВ. ПЕРЕЕЗД  В США, ГДЕ ЖИВУТ И ТРЕНИРУЮТ ИХ НО­ВЫЕ НАСТАВНИКИ. И ВСЕ-ТАКИ ОНИ ПОЛНЫ ОПТИМИЗ­МА. ОНИ МОЛОДЫЕ. ВЕСЁЛЫЕ. ЖИЗНЕРАДОСТНЫЕ. ОНИ - ПОБЕДИТЕЛИ.

 Как себя чувствуете, чемпионы?

ОКСАНА ДОМНИН А: Прекрасно! Мы рады, мы счастливы! Теперь вот пытаемся осознать, что произошло. Кро­ме того, пусть ненадолго, но мы вернулись в Москву. Отдыхаем, на­слаждаемся жизнью, любимым го­родом. Домой возвращаться всегда радостно. Особенно с победой.

 МАКСИМ ШАБАЛИН: В Москве нас встречали торжественно — с музыкой, цветами, шариками. Из самолета нас сразу же проводили в VIР - зал Шереметьево, где все нас поздравляли, говорили, что болели за нас. В аэропорт приехали и дети из нашего любимого Ледового дворца в Одинцово. Конечно, все это было приятно.

На пьедестале в Лос-Анджелесе вы выглядели какими-то потерянными.

ОКСАНА: Все почему-то задают нам этот вопрос.

МАКСИМ: Ну почему потерян­ными? Вы же видели, как я гимн пел! Разве я выглядел потерян­ным? Хотя, конечно, во время выступления отдаешь все свои эмоции, и потом просто не хва­тает эмоциональных сил прыгать и радоваться.

ОКСАНА: Ты настолько выклады­ваешься на льду, что после этого уже не хочется ничего. Хотя в душе мы были безумно рады. Стоять на высшей ступени — это ни с чем несравнимое чувство.

Нас поздравляли все: пред­ставители федерации, наши родители, родные, друзья, знакомые, поклонники. Мы получили поздравление даже от президента Дмитрия Анатолье­вича Медведева!

Что делали в первые дни после возвращения на родину, кроме как принимали поздравления от друзей и знакомых?

ОКСАНА: Отдыхали, пытались привыкнуть к мысли о том, что мы выиграли чемпионат мира. На следующий же день я про­вела полдня в салоне — массажи, обертывания, маникюр, парик­махер... Решила побаловать себя и свое тело.

Вот и цвет волос опять поменяли...

ОКСАНА: О том, чтобы перекра­ситься в темный цвет, я думала еще в начале сезона, когда мы только приехали в Америку. Но все не могла решиться. А перед чемпионатом мира мне захо­телось кардинально поменять что-то в себе. А тут как раз к нам из Мариинского театра прилете­ла наш хореограф Ванда Лубковская. И она мне намекнула: «Оксана, а ты не хочешь попро­бовать перекраситься в темный?» Я говорю: «Хочу». В салон мы поехали все вместе: Макс — стричься, я — перекрашиваться в брюнетку, а Ванда в качестве моральной поддержки. Так где-то за месяц до чемпионата мира и произошла смена моего имиджа.

Всем окружающим понрави­лось. Что касается меня, то мне нравилось то, как я выгляжу на льду. А в жизни я к себе такой привыкнуть так и не смогла. Во всяком случае после приезда в Москву я практически сразу пошла в салон перекрашиваться и теперь вот опять пытаюсь стать блондинкой.

Если абстрагироваться от само­го соревновательного процесса, какие впечатления у вас оста­лись от чемпионата мира?

 МАКСИМ: Как же от него мож­но абстрагироваться, когда это основное событие, к которому мы столько готовились и ради которого мы туда ехали?! Было огром­ное напряжение: все приехали на главный старт сезона. К тому же предолимпийский.

ОКСАНА: Но вообще там было прикольно. Само место знако­вое. Ты понимаешь, что совсем рядом находится Голливуд, Беверли-Хиллз. Классно! К тому же тепло, светит солнышко, пальмы растут. Каток просто ши­карный. Особенно ночью, когда на него смотришь из гостиницы: огромная тарелка с потрясающей подсветкой. Впечатления на всю жизнь.

Где удалось побывать?

 ОКСАНА: Я только один раз была на побережье океана в Санта-Монике, проезжала Беверли-Хиллз и издалека видела надпись «Голливуд». У нас было всего два дня после соревнований. При­чем один из них прошел в тре­нировках перед показательными выступлениями, в поздравлениях. К тому же была еще церемо­ния вручения малых медалей за произвольный танец. И в этот же день президент оргкомитета Сочи-2014 Дмитрий Чернышенко вручил нам дипломы Олимпий­ских послов. Так что теперь мы послы Сочи-2014.

МАКСИМ: Для нас это большая честь — представлять Олимпиаду, которая пройдет в нашей стране. Так же как и все жите­ли России, мы с нетерпением ждем этого события. Потому что это — популяризация спорта, популяризация нашей страны. И, конечно же, это большой праздник для всех.

В общем свободного вре­мени у нас в Лос-Анджелесе практически не было. Только накануне отъезда вместе с дру­гом из украинской команды Сергеем Вербило я выбрался в Голливуд и Санта-Монику. В Санта-Монике мы побывали в крупнейшем в Соединенных Штатах городском парке. А гулял по парку, забрели в знамени­тую на весь мир Гриффитскую обсерваторию с планетарием. Там столько всего интересного! К примеру, там представлены все планеты Солнечной системы, и любой желающий может встать на весы и узнать, сколько он будет весить на Луне, на Марсе или на Венере...

И сколько же ты весишь на дру­гих планетах?

МАКСИМ: По-разному. На Луне, к примеру, около пятнадцати килограммов.

Что еще было запоминающегося?

 ОКСАНА: На одной из утренних тренировок Максиму показалось, что он видел Джорджа Клуни. Но дело было часов в семь утра, и поэтому вряд ли, конечно, это был он.

Ну, в любом случае будем все-таки надеяться, что он тоже является вашим поклонником.

 МАКСИМ: Да, причем настолько большим поклонником, чтобы в семь утра прийти к нам на тренировку.

А вообще как к вам относились в Лос-Анджелесе? На улицах узнавали?

МАКСИМ: Да, многие нас поздравляли, про­сили автографы. И даже в Гриффитской обсерватории нас нашли японские фанаты.

 Тренировки и правда так рано начинались?

ОКСАНА: Да, в шесть-семь утра. Гостиница, правда, была рядом. Но учитывая то, что на репетиции нужно было быть при полном параде — с макияжем и прической, вставали часа в четыре, чтобы к шести успеть привести себя в порядок.

А спать ложились во сколько?

ОКСАНА: По-разному. Когда в де­сять, когда в двенадцать, а когда и в восемь вечера. В зависимости от распорядка дня. А день, как правило, распланирован буквально по минутам. Ты четко знаешь, во сколько тебе нужно встать, раз­мяться, потренироваться, поспать, поесть.

То есть существует спортивный режим, который вы соблюдаете?

МАКСИМ: Ну, это не какой-то строгий режим, просто есть определенные планы на день, которые нужно выполнить. В спорте это всегда было, есть и будет, особенно на соревно­ваниях. Мы уже знаем особен­ности своего организма и ста­раемся в соответствии с этими особенностями настраивать его, а соответственно, и самих себя на соревнования.

 Есть что-то, чего вы старае­тесь избегать перед стартами?

 МАКСИМ: Перед соревнования­ми я стараюсь аккумулировать энергию в себе, чтобы потом выплеснуть ее на льду. Потому что если ты разбрасываешься на протяжении дня, искрометно шутишь, сам смеешься, смо­тришь какой-то веселый фильм за полчаса до соревнований, то на лед выходишь пустой. Поэто­му я хожу «в себе». Оксана, на­сколько я знаю, тоже старается избегать общения с посторонни­ми людьми.

Как вас принимали зрители? Все-таки американцы Танит Бельбин и Бенджамин Агосто были вашими прямыми конкурентами.

 ОКСАНА: Конечно, их под­держивали и принимали лучше, чем нас. Это и понятно: они же выступали у себя на родине, и вся страна болела за них. Во время их выступлений зал кричал, хлопал, просто разрывался... Геннадий Михайлович Карпоносов перед соревнованиями предупреждал нас: «Ребята, вы катаетесь по­сле американцев. Зрители будут орать, визжать, так что готовь­тесь...» Но никакого негатива в наш адрес со стороны зрителей не было, во всяком случае, мы этого совершенно не чувствова­ли. Нам не свистели. Не особо громко, но аплодировали.

Года три четыре назад мы уже выступали в Америке, и пото­му у нас уже была возможность узнать американскую публику. Она очень специфичная, не такая, как, скажем, в странах Европы. Они любят только своих. На со­ревнованиях зрители там могут сидеть в зале и есть попкорн. В общем, морально к встрече с американским зрителем мы были готовы.

Тренеры говорили вам какие-то слова напутствия перед выходом на лед?

ОКСАНА: Когда мы трениро­вались у Алексея Юрьевича Горшкова, то он перед стартом нам ничего не говорил. Он знал, что мы сами настроимся, сами пойдем и откатаем. Наталья Владимировна Линичук всегда старается настроить на «высо­кое»: «Ну, давайте! Вы же самые сильные, самые талантливые!» Но это накануне. Перед вы­ходом на лед она мне ничего такого не говорила. Видимо, понимала, что мне самой нужно настроиться.

МАКСИМ: Меня она спрашивала и в день старта: как состояние, нужно ли успокоить или дать какой-то другой настрой.

Вспомните, какие чувства испы­тывали, когда выходили на лед?

ОКСАНА: Чувство собранности, концентрации. Настрой пока­зать все, что мы можем, судьям и зрителям.

Была уверенность в победе?

ОКСАНА: Ну как можно быть полностью уверенным? Ведь это же соревнование. Но мы верили в себя, в свои силы. Нужно вы­ходить и показывать, что ты самый лучший, самый сильный. И тогда это действует.

МАКСИМ: Без этого вообще нельзя выходить на лед — без веры в себя, без настроя на по­беду. Потому что если ты заранее настроил себя на проигрыш, то это сразу же видно. Как бы чисто ты ни откатал программу. Этот внутренний настрой и неуверен­ность сразу же передаются залу, это видят судьи.

 Я не просто так задала два предыдущих вопроса. Сезон вы­дался для вас непростым. Травма, которая до сих пор дает о себе знать. Смена тренеров. Отъезд в Америку. В связи со всем этим к вашей паре повышенное внима­ние — как со стороны спортивных чиновников, так и со стороны судей, прессы и зрителей. Особен­но после того, как вам пришлось сняться с чемпионата Европы, и победителями стали Яна Хохлова и Сергей Новицкий.

 ОКСАНА: Давление есть всегда, не только в этом сезоне. Про­сто в этом году в связи со всеми этими событиями оно несколько повышенное. Но надо с этим справляться и уметь с этим жить. Мы пытаемся абстрагироваться, не обращать на все это внимания, а делать то, что нам нужно де­лать: тренироваться и показывать на льду максимум того, что мы можем.

Год назад, когда вы приняли решение сменить тренеров, очень много негатива было в ваш адрес. Не возникало в тот момент мыслей о том, правильно ли вы поступаете, не лучше ли было действительно оставить все так, как есть?

ОКСАНА: Конечно, мысли такие были. Нам безумно сложно было принять это решение. Ведь всегда нелегко уходить от людей, рядом с которыми провел такое количество времени. Для меня Алексей Юрьевич был как родной человек. Но в какой-то момент мы почувствовали, что пришло время что-то изменить. Ну а пресса - она всегда пишет плохие и хорошие материа­лы, поэтому относиться к ней серьезно, особенно к некоторым изданиям, вообще не стоит.

МАКСИМ: Некоторые издания писали тогда, что мы ушли к Линичук, потому что Горшков якобы заставил меня ехать на чемпионат Европы прошлого года, после которого у меня обострилась травма. Пользуясь случаем, хочу сказать, что это совершенно не соответствует действительности. Выступить на чемпионате Европы - это было только мое решение. Никакого давления на меня, особенно со стороны тренера, не было.

Какие у вас сейчас отношения с бывшими тренерами?

МАКСИМ: Обида у них, конечно же, не прошла. Но, наверное, притупилась. Этот разрыв был болезненным для всех нас. Но так сложились обстоятельства.

ОКСАНА: Понимаете, обида в большей степени была не на сам факт того, что мы ушли, а на то, что мы сообщили им об этом якобы в последний момент. Но мы не считали правильным заранее прийти и сказать о том, что мы заду­мались о смене тренеров. Мы долго принимали окончатель­ное решение. Но, когда реши­ли, сразу же сказали. Хотя это было безумно нелегко.

 Не жалеете о том, что сделано?

 МАКСИМ: Наверное, этот шаг был сделан не зря. Однозначно можно будет сказать об этом после Олим­пиады. Впереди самый важный сезон, и все, что делается, делается для Олимпиады — главного старта в жизни любого спортсмена.

В тот момент, когда вы решили перейти к Линичук — Карпоносову, вы уже знали, что к ним переходят и американцы?

ОКСАНА: Танит и Бенджамин к тому времени уже тренировались у них, и, конечно, мы об этом пре­красно знали.

Вас это не пугало?

ОКСАНА: Нет. Минусы в этом, возможно, какие-то есть, но плюсов, на мой взгляд, гораздо больше. Плюс в том, что трени­роваться на одном льду с сильны­ми соперниками всегда инте­ресно. Мы видим, что делают они, и стараемся сделать лучше. Для результата это очень хоро­шо. Отношение же со стороны тренеров к обеим нашим парам одинаковое. В каждого из нас они вкладывают одинаковое коли­чество сил, времени, внимания. А на соревнованиях все равно все зависит только от нас самих и от нашего умения показать на льду все, на что мы способны.

Как сложились ваши отношения с Танит и Бенджамином?

 МАКСИМ: Они очень приятные ребята. Нас нельзя назвать близки­ми друзьями, но никакого негатива у нас друг к другу нет. Мы прекрас­но общаемся, уважаем друг друга. Можно сказать, что мы соперники только на льду.

На тренировках вы часто пересе­каетесь на льду?

 ОКСАНА: Постоянно. Мы всегда тренируемся вместе. На одном льду. В одно время. Разница лишь в том, что если мы занимаемся с Линичук, то ребят в это время тренирует Карпоносов. И наобо­рот. Линичук с Карпоносовым очень грамотно распределили работу, поэтому ущемленными ни мы, ни наши американские партнеры себя на тренировках не чувствуем.

Впереди олимпийский сезон. Какие программы объявлены обя­зательными в новом сезоне?

 МАКСИМ: Из обязательных - зо­лотой вальс и танго-романтика. Два самых длинных и сложных танца. Из оригинальных — на­родный. Так что всем предстоит большая работа над совершенно новыми программами, образами и элементами.

Как долго вы еще пробудете в России?

МАКСИМ: На днях я улетаю в Германию на дополнительное обследование. Поэтому все будет зависеть от того, как долго я там пробуду. Но, как только вернусь, мы сразу же вылетим в Америку и начнем готовиться к предстоя­щему сезону.

Как вы думаете, больше плю­сов или минусов в том, что вы опять будете тренироваться на одном льду и у одних тренеров со своими основными соперниками на Олимпиаде в Ванкувере?
ОКСАНА: Сложности в чем могут быть? В том, что Наталье Влади­мировне нужно будет  думать над глобальными, серьёзными по­становками для двух пар. Но она профессионал с большой буквы и с этой задачей блестяще спра­вится. Я в этом  просто уверена. Ну а в рабочем процессе я проблем вообще не вижу.
Ну что ж, удачи вам! И новых больших побед!
МАКСИМ: Спасибо большое! А мы, в свою очередь, хотим ска­зать слова благодарности всем тем людям, кто был и остается рядом с нами все эти годы. Ведь «золото» чемпионата мира — это не только и не столько наша победа, сколько победа всех тех людей, которые с нами работали и работают. Это результат нашей общей работы. А мы — только верхушка айсберга
Мы благодарны всем тем людям, кто вложил в нас частичку самих себя, кто помогал,  поддерживал. И, конечно же, спасибо всем на­шим болельщикам.